Особую признательность автор проекта выражает
Александру Зоричу за его
замечательные книги, полезные комментарии и за любезное разрешение
использовать некоторые материалы с его официального
сайта.
(с) Анастасия aka Jillbee, 2001
Люби и властвуй Часть 2. часть 82
Разве это не забавно, не удивительно, когда истукан, наученный лишь подтверждать и отрицать все без разбора, становится вдруг столь разговорчив?
Эгин молча придвинул к себе тарелку с пересоленным супом и откусил от хлебины с тмином. Прием пищи даже в преддверии разговора с Лагхой был очень кстати. Под мерные движения челюстей он сможет еще раз обдумать, как поизящней сыграть партию, где твоим противником будет сам Лагха Коалара.
Эгин тащился вослед матросу, медленно переползая со ступени на ступень. Каждое движение отдавалось болью в спине, где медленно заживала спасительная рана, последний дар Тары.
Они покинули трюм и теперь поднимались на верхнюю палубу.
Трое озабоченных и довольно изможденных матросов несли навстречу приспособление, опознанное Эгином как замково-спусковой механизм палубного стреломета. На вычищенном мелким песком бронзовом затворе стрелоподатчика мелькнуло клеймо Казенного Посада: стилизованный скорпион.
«Вот почему, наверное, легкие стрелометы называются „скорпионами“, – пронеслось на периферии сознания Эгина. Дальше мысль перескочила в истерическую плоскость. – Убийца отраженных не отпускает меня ни на минуту!»
Вслед за матросами им повстречался давешний упитанный аррум (тот самый, в сарноде которого исчезли совлеченные с шеи Эгина серьги Овель и кинжалы Лиг). Добродушное лицо аррума было омрачено испугом и недовольством. Из этого явствовало, что возвращение в Пиннарин (которое, по представлениям Эгина, ожидалось этой ночью) видится арруму далеко не триумфальным.
У края лестницы Эгина ждал еще один сюрприз: юркая, худощавая фигура с тощей короткой косицей. Гладковыбритые скулы, залихватская улыбка и излюбленное пиннаринское «Здорово живешь!». Это был… Иланаф.
Он помахал ковыляющему Эгину рукой и как ни в чем не бывало отправился по своим делам.
Казалось, на борту «Венца Небес» он чувствовал себя так же вольготно, как в своем столичном доме.
С чего бы это? Неужто гнорр смягчился и объявил помилование, зачислив в герои всех, кто участвовал в обороне Хоц-Дзанга на стороне смегов? А где же в таком случае Знахарь, Самеллан и Дотанагела?
Оторопевший Эгин поприветствовал Иланафа с некоторым запозданием
