Особую признательность автор проекта выражает
Александру Зоричу за его
замечательные книги, полезные комментарии и за любезное разрешение
использовать некоторые материалы с его официального
сайта.
(с) Анастасия aka Jillbee, 2001
Люби и властвуй Часть 2. часть 74
А что, если гнорр, стоя под стенами Хоц-Дзанга, сообразил, какую великолепную, неоценимую услугу оказал он тем, кто задумал бы узурпировать власть над Сводом (и, следовательно, Вараном) и реализовать свою темную, отраженную сущность?
Он, Лагха, удалился из Пиннарина и оставил князя Мидана окс Саггора, охрану которого гнорр опекает, холит и запугивает как свою собственную, в обществе вельмож и Совета Шестидесяти, которым следует доверять не больше, чем воробьям на крыше садовой беседки.
Он, Лагха, увел с собой четыре корабля «Голубого Лосося» – самую преданную Князю и Истине часть флота.
Он, Лагха, увез с собой из Пиннарина три сотни отборных боевых псов, которых так долго и тщательно пестовали в Опоре Безгласых Тварей и которых ни деньгами, ни наветами не заставить обратиться против него, Лагхи, и князя.
Он взял с собой на Цинор верных псов, верных аррумов, верных «лососей». Он уехал сам. Как Дотанагела. Как Знахарь. Он оставил Свод без головы. Долго ли проживет Свод без головы?
Ответ на вопрос, чего боится мудрейший гнорр Свода Равновесия, был найден. Лагха Коалара, бледнокожий красавец, боялся заговора. Измены, инициатором которой будет подлинный Отраженный. Тот, для искоренения которого в древности был сотворен скорпионообразный убийца. Тот самый Скорпион, части которого лежат сейчас где-то в наглухо залепленной навесными замками каюте, где хранятся одинаковые на вид сарноды с эмблемой Опоры Вещей.
Эгин легко и заразительно рассмеялся. И хотя его хохот отдавался болью в спине, а голос его оставался по-прежнему чужим и хриплым, остановиться он не мог. Курносый конопатый матрос, дежуривший за дверью, навострил уши. Чего это там смеется раненый рах-саванн?
Но ведь, милостивые гиазиры, это и в самом деле смешно, когда выясняется, что гнорр Свода Равновесия боится угодить в Жерло Серебряной Чистоты столь же истово, как и рядовой рах-саванн Опоры Вещей! И что для подобных опасений у него имеется не менее длинный ряд не менее веских причин.
//-- 5 --//
Ни боли, ни снов не знал Эгин, мирно досыпающий самые сладкие предрассветные часы на койке безвестного офицера, когда их корабль приблизился к Вересковому мысу с северо-востока
