Особую признательность автор проекта выражает
Александру Зоричу за его
замечательные книги, полезные комментарии и за любезное разрешение
использовать некоторые материалы с его официального
сайта.
(с) Анастасия aka Jillbee, 2001
Люби и властвуй Часть 2. часть 46
Он не понимал, чего она ждет и что собирается делать, когда этого «чего-то» дождется. Рах-саванн прикинул, что самое большее через четверть часа псы доберутся и до них. И тогда уж точно момент будет самый что ни на есть неподходящий.
Вербелина внимательно обвела взором стены. Сосредоточенно кивнула – как бы соглашаясь сама с собой. Потом повернулась к Дотанагеле, Знахарю и прочим. И сообщила:
– Милостивые гиазиры! Сейчас я буду вести себя несколько странно, но прошу мне ни в чем не мешать.
Впрочем, и Знахарь, и Дотанагела уже давно сидели в причудливых позах друг напротив друга, прикрыв глаза и символизируя собой Неведение-Безмолвие-Недеяние, пока остальные вовсю таращились на избиение смегов. Оглянулся только Иланаф. Он одобрительно кивнул Вербелине и вновь вернулся к созерцанию ужасов войны.
Тогда Вербелина наклонилась, поцеловала Дотанагелу в плотно сжатые губы и, отшатнувшись, словно от раскаленной сковородки, выпрямилась в полный рост.
– Эгин, на моем десятом проходе можно будет начинать.
– Что? – Эгин не понял ровным счетом ничего.
– Ты все поймешь. – Вербелина запечатала его уста поцелуем. Ведь ты любил меня, правда?
Эгин опустил глаза – от неожиданности он даже не смог солгать.
– Впрочем, какое это сейчас имеет значение? – устало хлопнула ресницами Вербелина, и Эгин мучительно пожалел о том, что не солгал.
Раз нет теперь, перед лицом неотвратимой смерти, никакой разницы, любил или не любил, можно было бы сказать: «Любил». Но поздно – Вербелина была уже далеко от него…
Вербелина сбросила с себя всю одежду одним выскальзывающим движением – словно змея, вывернувшаяся из старой кожи во имя блеска новой, ослепительно прекрасной. Эгин еще раз невольно поразился, как исхудала бедняжка в призрачных объятиях Киндина.
Вербелина поднялась на загнутый край стены-лепестка и, не страшась огромной высоты, вытянулась в полный рост, раскинув руки. Потом она запрокинула голову в небеса и испустила очень тихий и жалобный вой с едва заметными грудными переливами
