Особую признательность автор проекта выражает
Александру Зоричу за его
замечательные книги, полезные комментарии и за любезное разрешение
использовать некоторые материалы с его официального
сайта.
(с) Анастасия aka Jillbee, 2001
Люби и властвуй Часть 2. часть 1
С Овель, например. Хотя нет, Овель, если бы делала то же самое, делала бы это не так. Отчего-то Эгин был уверен, что совсем не так. Более нежно. Более трепетно и вместе с тем куда как более смело и тепло.
Вербелина? О да, это, конечно же, Вербелина. Она ведь тоже здесь, в этом городе призраков. И она тоже… тоже что? Не важно, она ведь могла каким-то чудом пробраться к нему, Эгину, и выразить свою любовь наиболее излюбленным ею способом.
Рука Эгина опустилась на одну из женских ручек. Прохладная. А затем осторожно, очень осторожно поползла выше. Так делают все слепцы. Выше. К локтю, под мышку, к плечу. А оттуда к ключицам. К шее. О да, это тело очень похоже на тело Вербелины. И эти волосы. Очень густые, ароматные, гладкие, тщательно вычесанные.
«Вербелина, ты?» – хотелось спросить Эгину. Но язык не слушался его. А лишь лежал увальнем в пещере десен, покрытых сладким ковром Меда Поэзии.
Вскоре его вторая рука легла на талию девушки и начала свое медленное движение вверх, вниз, вбок. Мускулистое тело. Впалый живот. Курчавая шерстка. Милый, аккуратный пупок. Нет, это не Вербелина, это наваждение. Но оно отчего-то длится и длится. Оно не исчезает. Оно продолжается. Две маленькие, словно два зрелых южных персика, груди. Нет, они не тают под его, Эгина, руками. Они остаются на месте.
И тут мнимая Вербелина вздохнула. Так страстно и проникновенно, как никогда не удавалось Вербелине, даже когда она была в ударе притворства. Этот вздох показался Эгину таким же древним, как сама страсть.
В этом вздохе Эгину почудилась такая архаическая, нецивилизованная и дикая исполненность бытия, такая доверительность и такая нежность, что он невольно вздрогнул.
Теперь его тело перестало быть кулем для муки, брошенным на пульсирующий барабан. Теперь его тело наполнялось огнем, имя и саму суть которого он знал слишком хорошо для благонравного офицера Свода Равновесия.
«Иди ко мне, девочка, доверься мне», – хотелось сказать Эгину, но его язык оставался неподвижен.
Она, как ни странно, услышала его
