Особую признательность автор проекта выражает
Александру Зоричу за его
замечательные книги, полезные комментарии и за любезное разрешение
использовать некоторые материалы с его официального
сайта.
(с) Анастасия aka Jillbee, 2001
Конан и Смерть часть 31
Поскольку язык небеснорожденных драконов насыщен магическими созвучиями вдесятеро по сравнению с языком Адама и Евы, творилось черт знает что.
Стрельнули ростками, зацвели и увяли, не завязав ягод, останки сухого ежевичника, который Зигфрид почти под корень извел на растопку костров.
Трава на поляне росла скорее отдельными пучками, нежели хрестоматийным «сплошным ковром». И вот некоторые из этих пучков одним махом скрутились в тугие колтуны, дико вывернулись и вросли в землю верхушками – да так, что шевелящиеся корни оказались наверху.
Зигфрид убрался подальше – не хватало еще, попав под волну магических вибраций, обнаружить себя закрученным в бараний рог и воткнутым в землю, как морковка.
Но Конан уже сменил регистр стихий. Несколько каменных зубьев пробились сквозь траву на два локтя. Потом втянулись обратно, оставив после себя круговые выбросы коричневого глинозема.
Варвар даже не фонтанировал – он извергался, как молоденький исландский вулкан. Его речь уже далеко ушла по пути превращения в Слово: созидательное, разрушительное, а то и непознаваемое в своих целях, как искусство ради искусства.
К счастью для Зигфрида, да и для всего Гнитайхеда, воля Конана, способная придать Слову целенаправленность и, следовательно, настоящую силу, в этом макабре участия не принимала. А тело Конана – неустранимая переменная всех уравнений с участием человеческого существа, – тело хотело лишь вырваться прочь из просмоленного тьмой, запечатанного железом драконьего склепа.
С двери начала осыпаться ржавая пыль. Зигфрид поначалу не придал этому значения. Но когда толстый ломоть воздуха перед входом стал непроницаемо рыжим, королевич струхнул. Потому что такого толстого слоя ржавчины на двери, конечно же, быть не могло.
А когда рыжий туман поредел и Зигфрид снова увидел железную плиту, Конан уже замолчал.
Но это не удивило королевича. Он был поглощен изучением поверхности плиты.
Моментальное впечатление – будто смотришь сверху на отлитые из железа холмы и горы Гнитайхеда